Истории

Ренегат

Вампир умирать явно не собирался. Нашпигованный серебряными пулями, мокрый от святой воды, проткнутый осиновыми колышками в шести местах, он ворочался на замшелом надгробии, что-то глухо бормотал и пытался подняться. Оставалось последнее средство: приложенное ко лбу упыря распятие должно было выжечь мозг. Ван Хельсинг брезгливо перевернул порождение тьмы и ткнул в него крестом. Вурдалак неожиданно захихикал и непослушными руками стал отталкивать распятие.
- Этого не может быть! – ошарашенно обронил вслух охотник за вампирами.
- Может, - неожиданно отозвался упырь густым хрипловатым басом. – Крест, я чай, католический?
- Ну…
- Хрен гну, - недружелюбно отозвался вампир. – Нам от энтого щекотка только, да изжога потом. Православные мы, паря.
В доказательство вурдалак распахнул на груди полуистлевший саван. Среди бурой поросли на груди запутался крестик на шнурке, причём явно серебряный. Ван Хельсинг от неожиданности сел на соседнее надгробие. О подобном не говорилось ни в «Некрономиконе», ни в «Молоте ведьм», ни даже в пособии «Исчадия ада и как с ними бороться», изданном в Ватикане четыре столетия назад.
Пока охотник собирался с мыслями, упырь, наконец, сел, трубно высморкался и, покряхтывая, стал вытаскивать из себя колышки. Покончив с последним, он покосился на противника:
- Ладно, сынок, пошутковали и будя. Тебя как звать-то?
- Ван Хельсинг, - машинально откликнулся охотник.
- Ван… Ваня, стало быть. Ну, а я Прохор Петрович, так и зови. Нанятый, что ли, Ванюша?
- Се есть моя святая миссия… - пафосным распевом начал Ван Хельсинг, однако Прохор Петрович иронически хмыкнул и перебил:
- Да ладно те... Миссия-комиссия. Видали мы таких миссионеров. Придёт на погост – нет, чтоб, как люди, поздороваться, спросить как житуха, не надо ли чего… Сразу давай колом тыкать. Всю осину в роще перевели. А подосиновики - они ить без неё не растут. Э-э-эх, охотнички, тяму-то нету… Живой ли, мёртвый, а жить всем надо.
- А… а зачем вам подосиновики? – поинтересовался Ван Хельсинг, не обратив внимания на сомнительную логику вурдалака.
- Известно, зачем: на засолку. В гроб дубовый их ссыпешь, рассолом зальёшь, хренку добавишь – вкуснотишша! На закуску первое дело.
- Так вы же это… - охотнику почему-то стало неловко, - должны… ну… кровь пить.
Прохор Петрович поморщился, как от застарелой зубной боли:
- Да пили раньше некоторые. Потом сели, мозгами раскинули и порешили, что нехорошо это, не по-людски как-то. Вампиризм ведь от чего бывает? Гемодефицит – он, вишь ты, ведёт к белковой недостаточности плазмы и снижает осмотическое давление крови. Смекаешь, Иван?
Ван Хельсинг смутился:
- Видите, ли, я практик. Теоретические изыскания ведутся в лабораториях Ватикана. А мы, охотники, как бы…
- Эх, ты, - разочарованно протянул упырь. – Только и знаете, что бошки рубить, неуки. Хучь «Гринпису» челом бей, чтобы освободили от вашего брата. Всхомянетесь потом, да поздно будет... Ну, ладно, Ванюша, глянулся ты мне. Пойдём-ка в гости: покажу, как живём, кой с кем познакомлю. Авось и поумнеешь…
В глубине старого склепа уютно потрескивал костёр. Несколько упырей в разных стадиях разложения грели корявые ладони с отросшими бурыми ногтями. Прохор Петрович сноровисто накрывал на крышку гроба, заменяющую стол. Появились плошки с солёными грибами, огурцами и капустой, тарелка с толсто нарезанным салом. В середину крышки старый вурдалак торжественно установил огромную бутыль с мутной желтоватой жидкостью и несколько щербатых стаканов. Обернувшись к Ван Хельсингу, сидевшему поодаль, Прохор Петрович по-свойски подмигнул:
- Вот энтим и спасаемся. Самогонка на гематогене, гематуха по-нашему… Пару стопок тяпнешь – и организм нормализуется. А ты: «Кровь пьёте…» Темнота ты, Иван, хучь и с цивилизованной державы. Ну, други, давайте за знакомство! Честь-то какая: с самого Ватикана человек приехал решку нам навести.
Вампиры одобрительно заухмылялись и хлопнули по первой. Ван Хельсингом овладела какая-то странная апатия. Не задумываясь, он выцедил свой стакан. Гематуха немного отдавала железом, горчила, но в целом шла неплохо.
…Через пару часов в склепе воцарилась атмосфера обычной дружеской попойки. Ван Хельсинг уже забыл, когда в последний раз ему было так хорошо. Сквозь полусон до него доносились обрывки вурдалачьих разговоров: «Только выкопался, а он по башке мне осиной – хрясь! Ты чё, грю, больной? Креста на те нету…» - «Видите ли, коллега, здесь мы имеем дело с нарушением терморегуляторной функции крови. Снижение относительной плотности, как показывают исследования…» - «Да пошли, говорю, её ж тока позавчера схоронили, свеженькая. Она при жизни-то всем давала, а щас и вовсе ломаться не будет. Эх, живой, аль нежить – было б кого пежить, уаха-ха-ха!». Из оцепенения охотника вывел дружеский толчок локтем.
- Ты, Ванюша, не спи, разговор есть. – Прохор Петрович вдруг стал необыкновенно деловитым. – Скажи-ка ты мне, сынок, сколько тебе Ватикан платит за нас, страдальцев невинных? В склепе вдруг стало тихо, вурдалаки прислушивались. Ван Хельсинг долго смотрел в землю, затем виновато сказал:
- По три евро с головы… плюс проезд. Питание и проживание за свой счёт.
- Дёшево цените, - задумчиво сказал Прохор Петрович. – То-то, смотрю, отощал ты, Ваня, да обносился весь. А вот чего бы ты сказал, ежели бы с головы – да по тыще евров ваших. Золотом, а?
Охотник оцепенел. Далеко, на границе сознания промелькнуло аскетическое лицо кардинала Дамиани, приглушённым эхом отозвалось: «Отступник да будет проклят!». Но потом суровый облик растворился в картинах недавнего прошлого. Трансильвания, Париж, Лондон, Прага… Бесконечные схватки, ночёвки в дешёвых мотелях, экономия на еде, ноющие раны… Казначей Фра Лоренцо, отсыпающий скупую плату под бесконечное ворчание о недостаточности фондов и дефиците ватиканского бюджета… Какая-то горячая волна стала подниматься изнутри, докатившись до горла сухим комком. Жар сменился бесшабашной решимостью.
- Может, и сторгуемся, - медленно произнёс Ван Хельсинг. – На кого заказ?
- Вот это по-нашему, по-христиански, - обрадовался вампир. – Тут, Ваня, вишь, какая штука… Сам посуди: существуем мы тут мирно, никого не трогаем. А вот, поди ж ты, взялись подсылать к нам таких, как ты, убойцев. То из Рима, то своя Патриархия наймёт, то сами по себе прут невесть откуда. Начитаются, понимаешь ли, Стокера… Вот мы тут и порешили, стало быть, принять энти, как их… превентивные меры, ага. Золотишко имеется: мы клады в купальскую ночь видим. Ну, и разведка поставлена, сам понимаешь. Слухом земля полнится – вот, свои через землю и передают. Короче, делаю тебе от всего нашего обчества, значить, оферту…
Над сельским кладбищем где-то в Калужской глубинке медленно поднималось солнце. Ван Хельсинг шёл по колено в росистой траве и улыбался. На груди пригрелась фляга, от души наполненная гематухой. В левом кармане побрякивал увесистый мешочек с золотом, выданный Прохором Петровичем в качестве аванса. В правом кармане лежала свёрнутая бумага со словесными портретами Блейда, Баффи и Сета Гекко. Жизнь снова обретала смысл…
(с) Lexеич


Ворона и лиса

Глава 1.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.
Прибежала Лиса.
- Ворона, - сказала Лиса, - что вчера было помнишь?
Ворона покрепче сжала клюв.
- Я очень виновата перед тобой, - призналась Лиса, смахнув слезу. - Я солгала тебе. В корыстных целях. Ты вовсе не так хороша. У тебя совершенно заурядные перья. Нос каких тысячи. Глаза, честно говоря, глуповатые. А уж голос твой: даже не знаю: не стоит, право: -
Лиса замолчала.
- Нет уж, договаривай! - хрипло каркнула Ворона.

Глава 2.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.

Ворона сидела на дереве и ждала Лису.
Та опаздывала.
/Пусть только появится, - думала Ворона, злорадно потирая крылья. - Пусть только рот откроет. Я ей: Не-е-ет, не сразу. Пусть сперва поговорит. Пусть из кожи вон вылезет. А я потом сыр вот на этот сучок наколю и ка-ак скажу:/
Лисы все не было.
/Ну где же она, - беспокоилась Ворона. - Нюх, что ли, потеряла? Эй, Лиса, - телепатически покричала она, - смотри какой сыр! Кис-кис-кис: или как там: Тебя не съели часом?/
Лиса не показывалась.
/Подруга называется! Как сыр жрать так тут как тут, а как поговорить: - Ворона расстроилась. - Никто меня не любит. Никого я не интересую. Одна Лиса была - и та бросила. Не иначе, Сороке бог камамбер послал. И эта рыжая предательница сейчас вокруг нее вьется, а я сижу тут одна-одинешенька, всеми забытая: голодная:/
Орошенный слезами сыр был солон как сулугуни.
Пришла Лиса.
- Кгхм-рм-х, - обрадованно прочавкала Ворона, - Явилась! Так и быть, присоединяйся, тут еще осталось.
- Кушай-кушай, - отмахнулась Лиса. - Я к Сороке.

Глава 3.
Ворона, взгромоздясь на ель, ждала, когда бог пошлет ей очередной кусочек сыра.

Прибежала Лиса.
- Я не опоздала? - поинтересовалась она.
Ворона помотала головой.
Лиса присела под деревом.
- Совсем обнаглели, - заметила она.
Ворона кивнула.
- Объявлений никаких не было? - спросила Лиса. - Может, сегодня уже не будет?
Ворона пожала плечами.
- Ладно. - Лиса встала. - Ты жди, а я пока пойду. Каркнешь, если что?
- Дык, - заверила ее Ворона.

Глава 4.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.

Услышав шорох - /Лиса!/ - Ворона, не жуя, проглотила сыр, поперхнулась, закашлялась, ударилась головой о ствол, потеряла сознание и рухнула вниз.
Придя в себя, Ворона обнаружила, что валяется, глубоко воткнувшись клювом, на маленькой Луне. Луна была сплющена и пахла хлебом.
- Это рай? - удивилась Ворона.
- Я от дедушки ушел, - ответили ей, - я от бабушки ушел.
Очнувшись во второй раз, Ворона поняла, что лежит в тенечке, а рядом сидит Лиса и обмахивает ее хвостом.
- Не бережешь ты себя, - заметила Лиса. - Хоть бы обо мне подумала.
- Оказывается, умирая, мы попадаем на Луну, - поделилась опытом клинической смерти Ворона.
- Тебе померещилось, - Лиса потерла масляно блестевший нос. - Честное слово.

Глава 5.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.

Она позавтракать совсем уж было собралась, когда на поляну вышла Лиса, а за ней - пять хорошеньких лисят.
- Вот, дети, - обратилась к ним Лиса, - это - та самая тетя, о которой я вам столько рассказывала.
Лисята благоговейно рассматривали Ворону.
- Какой мудрый у нее взгляд, - заметил лисенок постарше.
- И гордый профиль, - добавил второй, когда Ворона попыталась отвернуться.
- Фея, - тихо произнесла огненно-рыжая лисичка.
Ворона делала вид, что не понимает, о ком речь. Лисята не отводили от нее восхищенных глаз.
- Не такая уж она и красивая, - вдруг сказала самая маленькая лисичка.
- Нельзя судить по внешности! - укорила ее сестра. - Внутренняя красота важнее.
- Вспомни, сколько она для нас сделала, - добавил старший лисенок.
- Разве ты не чувствуешь, как много в тете скрыто доброты?
- И благородства?
- Нимба не видишь?
Если бы вороны краснели, эта полыхала бы как Жар-Птица.
- Дети, - прошептала она. В горле стоял ком. Ворона сглотнула и повторила громче: - Дорогие мои:

Глава 6.
Вороне как-то бог послал два кусочка сыра.

Один из них был завернут в хрустящую бумагу с яркой трафаретной надписью ДЛЯ ЛИСЫ.
/Странно, - подумала Ворона, - а для кого второй?/

Глава 7.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.

Сыр был порезан на аккуратные ломтики, переложенные чистыми полупрозрачными бумажками, и упакован в веселый разноцветный пластик.
Ворона с Лисой долго молча разглядывали все это великолепие.
- Ошиблись, наверное, - вздохнула наконец Ворона.
- Вот оно как, оказывается, бывает, - мечтательно произнесла Лиса. В глазах ее стояли слезы.
- Возьми, - предложила Ворона, - детям покажешь. Пусть знают.
- Что ты, - испугалась Лиса, - им же тут жить.

Глава 8.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра.
Внезапно рядом с ней на ветку опустился упитанный Ворон. На одной ноге у него было массивное золотое кольцо, на второй - неразборчивая наколка.
- Что, подруга, достала тебя Лиса? - весело спросил он. - Не боись, кончились твои мучения. Будешь теперь мне сыр отдавать, а с Лисой я сам потолкую.
Ворона отодвинулась от него.
Подошедшая Лиса некоторое время разглядывала выпяченную грудь Ворона.
- Твой? - презрительно спросила она у Вороны.
Та замотала головой.
- Проходи давай, - гаркнул Ворон. - Тут теперь моя точка. Ворон ворону глаз не выклюет, а хвостатых мы скоро всех к когтю прижмем.
- Идейный, - Лиса вдруг сунула Ворону под клюв красную книжечку. - Читать умеешь, рыцарь?
Ворона успела разглядеть только золотую надпись на обложке.
- Что такое /Невермор/? - не выдержала она.
Ворон пытался прикинуться колибри.
Лиса спрятала книжечку, подобрала сыр и погрозила Вороне:
- Тебя что, ни на минуту оставить нельзя? То с дуба рухнешь, то с отморозками свяжешься: Ладно, до завтра. Будут наезжать - скажи.
Птицы старались друг на друга не смотреть.
- Ну ты даешь! - бросил Ворон, улетая. - Не могла предупредить, что у тебя такая крыша?
- Она не крыша! - гордо прокаркала ему вслед Ворона. - Она - друг!